Продолжение темы друзей Наташи Шапориной. Каверзневы.

   Когда и как Наташа Шапорина познакомилась с Сашей Каверзневым, никто из ее  родных не знал .Только в домашних архивах сохранилось несколько любовно- философских писем молодого солдата срочной службы Александра Каверзнева , датированных 1952-53 годами.

          Калининград 3 августа.

Наташа Шапорина1947 год

" Милая, хорошая, любимая Наташа, у меня с Вами сегодня особенно серьезный разговор. Ваша фотография вчера и сегодня сводит меня с ума. Шарль-Морис Талейран был неправ, когда говорил: " Бойтесь первого движения души, ибо оно самое искреннее". У меня было стремление сразу писать Вам, это был бы вероятно перл любовных вожделений. Но судьбе ( или сержанту, что одно и то же) было угодно отправить меня в караул, и Ваш, Ваш, Ваш.... отправился спать! А ночью размышления на посту заставили меня насильно унять пыл любовных чувств и написать Вам, родная, письмо другого рода. Любовь и привязанность готовы были излиться на бумагу, когда при свете керосиновой лампы в палатке, закурив свою новую отличную трубку ( и великолепный табак ! )  в 3 часа ночи я сел перед блокнотом. Но...я перечел Ваше письмо, и то ли оттого, что усталость заставляла работать только мозг, я увидел в Вашем письме кое- что, заставившее измениться ходу мыслей. Я перечел еще несколько Ваших писем...Так что тема – не только любовь, хотя все из-за нее и для нее. Но- в письме, как и в хорошей симфонии, должна быть одна тема основная, и сколько угодно второстепенных.
   Вот какое предисловие, дорогая моя .И, к сожалению, прийдется говорить на самую скучную тему- о себе; здесь всегда можно и соврать, и ошибиться. Но я приложу все силы и разум, чтобы не сделать ни того, ни другого. Наташенька, чем определяются наши отношения? Тем, что мы нашли друг в друге. Что нашел я. Насколько это драгоценно для меня и любимо в Вас- Вы знаете, я много писал об этом. Но вот что нашли Вы во мне , и что притягивает Вас? Я никогда не находил подлинного ответа , кое о чем догадывался, но самое большее узнал из последнего письма. И сетую, также как и Вы, что мы действительно слишком мало знаем друг друга. Боюсь, что Вы увлечены и радуетесь тому, чего нет. Вы пишите: " искренность, сердечность, нежность, свежесть и чистота" тронули Вас в последнем письме. И дальше: "свежий родник после похмелья" и т. д. Все это так, Наташенька, безоговорочность в отношении  к Вам. Но только к Вам и еще некоторым моим настоящим моим друзьям. Подчеркиваю. Вы в первую очередь. Дальше. Вы обращаете внимание на мужественность- оказывается, решительно в каждом письме. Вывод: Вы видите во мне прелесть и невинность чистоты  и отсутствие еще подавляющего мужского начала. Меня это откровенно огорчило. Вы, наверное, возможно даже правы- со стороны виднее. Но Вы увлеклись очевидно не главным, не действительно сутью моею. Я для того говорю это, чтобы предостеречь Вас от разочарований.
  В отношении к любимым мною то, о чем говорите Вы. Определяющее. Но в отношении к жизни и в жизни- далеко не так, и это надо сказать, т. к. мне кажется, наши жизни все же здорово сплетутся!
 Во- первых, выше всего, выше самых гениальных способностей чувствования, я ставлю разум в смысле умения, способности верно мыслить и понимать вещи, находить истину.
 Во- вторых, цель моя- борьба за эту истину, которая для меня найдена еще далеко не повсюду, но будет найдена.
  И во имя этой борьбы и победы я готов изменить всем великолепным качествам, увлекшим Вас. Неизменными я считаю только честность и собственное достоинство. Дальше. Люди для меня материал, который я стремлюсь подчинить собственной воле и разуму, что и делаю. Даже здесь, за исключением 2- 3 человек, к которым я не стремлюсь это употребить, остальные меня не могут терпеть. Сколько у меня прозвищ ! Надменный, презирающий, высокомерный и т. д. Бонапартизм какой-то!
   Все это я пишу для того, чтобы Вы знали: в жизни у меня больше врагов, чем друзей.  И тем, кто будет связан со мной ( Вы!) прийдется принять часть этого на себя.
   Как пояснить Вам?. Хоть из литературы. Вольтера Вы хорошо знаете? Понимаете его человечность? Вот для меня не идеал, но нечто близкое по духу.
  Наташенька, это все для того, чтобы Вы поняли существенное для меня и во мне, а не увлекались поверхостным. Не ошибитесь. Отец меня называл хитроумным, а мама- жестоким. Хвалиться здесь нечем, многое надо изучить в себе, но выше головы не прыгнешь.
  Вы ответьте мне, родная, что поняли, что нет; я поясню. Эти сказки для того, чтобы определить наконец наши отношения. Терпеть не могу неопределенности. Хватит! Ангелочков нет! Любите Вы?  Или я заставлю Вас любить меня до степени " сам черт не брат!" и " эх, ма, где наша не пропадала!" или останемся холодными рыбьими друзьями. Важно, что ответите Вы на предыдущее содержание.
  Я люблю Вас, в восторге от Вас, но не преклоняюсь перед Вами, и могу, если понадобится, послать Вас к богу в рай. Это – чушь, не в этом дело! Вы для меня ближе всех, ближе, ближе, дороже. Но только не богиня, а как богиня. Понимаете? Целую Вас и жду ответа срочного, веселого, радостного, любовного. Обнимаю и целую. Ваш Шура."
  Сохранилось несколько писем молодого Саши Каверзнева с признаниями любви, в любви  еще совсем юноши к женщине старше, красавице, умнице. Он восторгается ею, понимает, что будущего у этих отношений не может быть, но в каком  трепетном томлении ждет он очередное письмо. А Наташа просто играла чувствами молодого человека, хотя и ей было как женщине , очень лестно такое внимание. Это был легкий флирт в Наташином стиле.

Александр Каверзнев

  После переезда в Ригу отношения с Сашей не прерывались Он уже работал  в газете " Латвийский моряк", у него семья, а Наташа представлена его маме , интеллигентной  русской  женщине , семья которой покинула Россию после революции  и осела в Риге.
 -  Да, она дружила с его мамой Верой Михайловной, часто ездила к ней в гости, перезванивались.  Им было о чем говорить, у них оказались общие знакомые в Москве и Петербурге, а когда Саша переехал с семьей в столицу, то Наташа невольно оказалась почти единственным близким в Риге человеком, да еще соседка по дому  Женя. Вера Михайловна  проживала  на Московском фортштадте

со вторым сыном Мишей, инвалидом детства. Во время войны ее дом  оказался на территории еврейского гетто, и каждый день она видела колонны людей под дулами автоматов, старалась незаметно бросить кому-нибудь сверток с картошкой или хлебом. Она не разучилась за свою длинную и нелегкую жизнь  жалеть людей, доверять, любить. А Наташу она боготворила. Она писала ей письма, живя в одном городе, где с грустью отмечала, как давно они не виделись, как она скучает по ее вниманию.

                                                                                            16 декабря 1975 г.

 - " Моя любимейшая Наташа, почему забыли ( разлюбили) меня? Ума не приложу.... Думаю- думаю, а не могу додуматься, чем могла я Вас обидеть. Для меня всегда самой большой радостью были Ваши посещения. Я заметила, что после поездки в Москву Вы изменили ко мне отношение. Может быть , там Вас огорчили чем- нибудь? Но я то при чем? Я так искренне, сердечно люблю Вас. Ужасно озлилась, что Вам отказали в поездке во Францию. А Женя говорит, что Вы просто замотались и Вам не добраться до меня. Наверное, так и есть, а я просто дура, потому что очень соскучилась по Вам, по Вашему бодрому голосу и интересным рассказам. И скучно Вам со мной.
 Живем мы с Мишей все так же " полосато". Длинный период Миша был в совершенной форме, а теперь- в эти темные декабрьские дни- снова забеспокоился, покрикивает. А мое настроение всецело зависит от Мишиного состояния. Так длится 25 лет....
  Хотела написать много и душевно, а как подумала, что адрес возможно перепутала, охота отпала: может не дойдет писание. Еще позвоню....Авось застану.
  Работаете или на простое? Где Ваша картина? Скоро будет на экране? Впрочем, на нашем голубом экране увидим вряд ли скоро. И не доживу.... Мой друг- телевизор редко радует существенной передачей.
  Шурик сейчас на Кубе, будет там встречать Новый Год. Я всегда в волнении, когда Шура так далеко. 7-8 ноября Шурик был здесь с Илюшей. Праздновали у меня. Может быть , все-таки увижу Вас, родная моя, тогда все расскажу. У меня две очень интересные Ваши книги, мы с Женей с удовольствием прочли. Вы сами , видимо, и не читали. О своих болячках не хочу писать, надоели они мне. Особенно паршивая голова.
 Наташенька, друг мой, приезжайте! Неужели Вы не чувствуете, как дороги мне?
 От Миши привет. Ваша старушка- затворница"

                                                                                     12 декабря 1977 год.

_ " Голубушка моя, любимейшая Тука, как дни идут? Часто Вас вспоминаю. Наверно, всегда в спешке и заботах. Какие планы и мечты? Я, как всегда, простудилась, не выхожу на улицу. Опять сильный астматический бронхит. Боюсь даже выйти к Жене, чтобы позвонить Вам, ведь у нас на лестнице свирепый сквозняк. Спешно читаю  книгу воспоминаний о Паустовском ( из библиотеки Шурочка достал). Паустовский- мой самый любимый писатель- из современных. Я могу его без конца перечитывать. Чудесный писатель: душа с душою говорит. У меня было много книг Паустовского- все куда-то исчезли.
 Вчера читала до двух часов ночи... Конечно теперь, когда Миша дома, хозяйственных дел больше: обеды надо придумывать ( ничего в магазинах нет!)и приготовить, постирать и пр...
Миша в плохом состоянии: часто кричит и все время что- то бубнит. Шурик сегодня должен быть в Таллине- завидую ему...
 " Мороз и солнце- день чудесный!" - а я не могу выйти- досадно.
 От всей души обнимаю Вас, родная, крепко целую. Миша Вам кланяется.
                                    Вечно с Вами Вера Михайловна.»

                                                                                     3 мая 1978 год.

       -" Милая, хорошая, любимая моя! Сейчас получила ваше письмо- очень обрадовалась. Хотелось троекратно поцеловать Вас по- пасхальному. Перечитываю Ваши строки и переживаю с Вами ликование пробуждающейся природы. Надела очки на свои слепые очи и разглядывала, появились ли почки на деревьях под окном. Нет! Всегда пропускаю этот момент, потом вдруг неожиданно увижу зелененькие листики. Сегодня проснулась рано и много думала о Вас- тут и письмо!
  Пасха прошла не по- пасхальному, нет сил готовить куличи и пасхи.  Мой снабженец Миша приходит с похода по магазинам разочарованный, с пустой " авоськой"- ничего нет . Покрасила яиц, прибрала квартиру, постелила скатерть... смотрели с Мишей " Огонек". Обрадовала Нелли телефонным звонком, говорила с ней и с внуками. Шурик улетел в Варшаву. Собирался к нам, но не получилось. Давно не звонил мне, и по телевизору его не вижу- скучаю. На улицу не выхожу- холодно сидеть, а ходить не могу. Читать нечего. Женечка принесла Данилевского. Когда-то, в школьные годы, с увлечением читала, а сейчас- с трудом, утомительно. Да и талант второстепенный.
 5 мая. Не смогла дописать: глаза ничего не видят. Поздравляю Вас со счастливейшим днем- днем Победы. Это действительно был день сердечной радости для всех, его нельзя забыть. Вы были тогда в Ленинграде?
  Вы как-то вскользь сказали, что и у Вас на душе света нет, что-то грызет. Желаю, чтобы это " что-то" ушло под влиянием мудрых размышлений и весенних дней.Вы же согласны, что нужно все мелкое отбрасывать,  ведь больше всего засоряют жизнь всякие бытовые мелочи, которые мы слишком горячо принимаем к сердцу. Шурик как- то сказал: " Несчастливая ты, мамочка", а я подумала и не согласилась. " Я счастливая, потому что всю жизнь  как-то естественно умела не замечать мелочей, жить главным". Главное для меня было: дети, музыка, книги, солнце... Пишу что-то, не смейтесь. Не хватает мне Вас , родная, с Вами так легко и сердечно можно говорить, с полуслова, без задних мыслей. Ты такая мне близкая, Наташенька- Тука, хотя по характеру мы такие разные. От души Вас обнимаю, нежно целую.

                                                                                         16 сентября 1980 год.

  - " Родная душа моя Тукочка, обрадовали Вы меня таким чудным письмом. Ясно представила себе Вас и окружающую Вас природу, почувствовала Ваше настроение и " приняла током Ваши размышления". Совпадение: мысли о бессмертии эти дни занимали меня... о возможности или невозможности встречи с дорогими ушедшими. Мысли эти явились под впечатлением чтения книги о Толстом и Чехове , о их споре на эту тему. Хочется много написать, да трудно: перед глазами сплошной туман. Была у глазного врача и он спокойно " утешил" : на другом глазу тоже катаракта. Наташенька, родненькая, больше всего меня удручают глаза, ведь жить не стоит, если не смогу читать и писать...Но, пока почитаем и попишем....
 К телевизору хожу, когда Шурик показывается на экране. Вчера смотрела не то спектакль, не то фильм по Диккенсу. Очень люблю Диккенса, много читала, а этой вещи, что вчера видела, не знаю. Как-то вошла в сопереживание с Диккенсом. Сейчас много пишут о пустоте, которую оставляют спектакли в дуще зрителя. Может быть и зритель виноват: бесчуственые стали люди от суеты бытовой, много озлобленности, раздражения.
 Целую Вас мысленно, моя Наташенька, нежно и сердечно. Разберете ли, что я наковыряла. Сама не могу прочесть. Прав Паустовский: " Надо ценить общение с родственными душами". Очень жду Вас, любимейшая. Ваша Вера Михайловна."

 В 1983 году неожиданно умирает любимый сын Шурочка- журналист Александр Каверзнев. Тайна его смерти не выяснена и по сей день. Тяжелобольная Вера Михайловна пережила его на несколько лет.Похоронена она в Риге на Ивановском кладбище. Опеку над младшим сыном взяли на себя не очень близкие рижские родственники и какова его дальнейшая судьба, никто не знает. Внуки Веры Михайловны стали достойными людьми- старший Саша – журналист, младший Илюша- художник. Уходят эпохи, уходят люди.