Любовь Васильевна Яковлева-Шапорина. Из воспоминаний внука Петра Васильевича Шапорина. Продолжение...

  В 1924 году в Ленинграде ставится пьеса Е. Замятина « Блоха» по произведению Лескова. Легкую шуточную музыку пишет Юрий Александрович Шапорин,мой дед. А Замятин в это время находится уже  под пристальным вниманием органов. Кстати, пьеса прошла с шумным успехом и в семейном архиве Шапориных остались черновики автора:

  « Блоха» - шуточная сюита является концертной транскрипцией музыки  к одноименной пьесе Е. Замятина , сочиненной по одноименному рассказу Н. Лескова « Левша» в стиле народного лубка. Отсюда и своеобразный состав оркестра, в который автор ввел домры и гармоники.

Янис Стрейч, "Верный друг Санчо"

Наташа Шапорина и Янис Стрейч 

Из неотправленного письма режиссеру Александру Оттовичу Лейманису из Ленинграда, когда Наташа Шапорина была на съемках «Санчо» и одновременно собирала материал  для «В клешнях Черного рака» в театральной библиотеке :

- «Дорогой Оттович! С огромным увлечением и волнением в сложных психологических условиях работаю над нашим «Черным Раком». Собрала и перерисовала в Театральной библиотеке большой и полезный материал. Нарисована почти половина костюмов, но чем дальше в лес, тем больше дров... Костюмы сложны, стараюсь упрощать их для исполнения, но не в ущерб красоте, а их много, ужасно много. Если удастся осуществить все задуманное, то надеюсь ты будешь мною доволен. По мере работы приходят идеи и мысли  и конечно надо бы советоваться, но я надеюсь, что успею внести все твои советы и пожелания при шитье костюмов. Я дошла до того, что не хожу на съемки к всеобщему негодованию группы, но наш «Друг» все же не так уж сложен по сравнению с тем, что меня ожидает у герцога Курляндского».

Любовь Васильевна Яковлева-Шапорина. Из воспоминаний внука, Петра Васильевича Шапорина.Продолжение...

    Моя  бабушка, урожденная  Яковлева  Любовь  Васильевна, родилась  в  Санкт-Петербурге в 1879 году, в  дворянской  семье. В семье было пятеро детей: старшая Леля (Елена Дейша) – дочь бабушкиной мамы от первого брака, Надя – утонувшая еще маленькой. Люба - моя  бабушка и двое  их братьев – Вася и Саша. В семье говорили по-французски, как это было принято тогда в дворянских семьях. Знали и  другие  языки. Бабушка впоследствии знала  блестяще  французский,  итальянский, немецкий, чуть хуже английский и латынь, понимала испанский и португальский. Помните, на каких языках были у нее  книги на стеллажах?  Бабушка с золотой медалью закончила Екатерининский институт благородных девиц в С-Петербурге на Фонтанке 36. Я помню табели ее  успеваемости.  В них практически  были  одни десятки,  которые  вызвали  восторг у моей жены когда мы их  рассматривали. К  счастью,  большую  часть  "Блокадных  дневников" и  других ценных бумаг бабуля успела сдать в Публичную  библиотеку и в Пушкинский дом, но многие копии дневников, табели  успеваемости в Екатерининском институте благородных девиц и другие ценные бумаги,  которые я привез из Москвы, после смерти моего отца, были  коварно позаимствованы у нас  в  Риге одной  ленинградской журналисткой, как она представилась моей маме, и позже о  них  упоминалось в «Гардиан», видимо, не без ее помощи. (...)